Книга пророка Аввакума
Восьмое место среди книг 12 малых пророков занимает и в еврейской и в
греческой Библии книга пророка Аввакума, евр. Хабакук, LXX: 'Ambakoum
(или: 'Abbakoum, как в код. 51, 97:, 106, 228, 310 у Гольмеса и др. ),
Vulg. : Hаbаcuc. Еврейское имя пророка раввины, блаженный Иероним и
многие новые толкователи произносит от евр. гл. хабак, обнимать. По
объяснению блаж. Иеронима, имя пророка понимается в смысле объятие или,
как более выразительно на греческом мы будем употреблять: perilhyiV т.
е. обхватывание... пророк называется объятие или потому, что он есть
возлюбленный Господень, или потому, что он вступает в спор, в борьбу и,
так сказать, в рукопашное состязание с Богом, так что имя его происходит
от состязателя, т. е. обхватывающего (противника) руками (Блаж. Иероним.
Две книги толкований на пророка Аввакума к Хромитию. Русск. перев.
Творен. ч. 14. Киев 1898, с. 130-131), на основании дерзновенного
призывания пророком Бога к разрешению вопроса о справедливости (Авв
I:2-4). Такое словопроизводство в отношении имени пророка Аввакума
довольно распространено и в новое время, но рядом с ним теперь
существует и иное, по которому имя пророка производится от ассирийского
корня hambakuku, означающего некоторое садовое растение (подобно тому
как, напр., женское имя Сусанна Дан XIII гл. Лк VIII:3 взято также из
мира растений - означает лилию): в пользу этого производства может
говорить форма имени пророка у LXX-ти. Впрочем, традиционное
производство имеет свои преимущества, поскольку не только вполне
оправдывается законами словообразования в еврейском языке (аналогию в
данном случае представляет, напр., слово тебаллул, бельмо, в Лев
XXI:20), но и соответствует общему содержанию и основной идее книги
пророка Аввакума. Проф. М. А. Голубев ("Книга пророка Аввакума" в Христ.
Чтен. 1867:, II, 681 сл. ) справедливо замечает: "В знаменательном имени
емлющегося с Богом, посылающим нечестивых и ужасных людей против своего
народа (подобно как Иаков боролся с Богом, говоря с твердою верою: "не
отпущу тебя, пока не благословишь меня" (Быт XXXII:36), или как бы
обнимаемого Богом и обнимающего народ Божий - утешающего его, после
страшных откровений, надеждою лучшей будущности, подобно тому как мать
обнимает или утешает плачущее дитя (ср. _1 Сол II:7;Гал IV:19, 20), - в
имени Аввакума предуказывается уже особенное свойство возвещаемого
бремени для иудеев и для врагов их: для первых это - бремя исправления
или вразумления (ср. I:12), для последних - бремя истребления огнем (ср.
II:13) или безвозвратной погибели (с. 7:05-7:06).
Достоверных сведений о жизни и деятельности пророка Аввакума не
сохранилось, так как ни принадлежащая ему пророческая книга, ни
исторические священные книги ничего не сообщают об этом предмете. Только
в неканонической части книги пророка Даниила Дан XIV:33-37: содержится
легендарный рассказ о некоем пророке Аввакуме - современнике пророка
Даниила, которому первый, по повелению Божию, принес из Палестины пищу в
Вавилон, в львиный ров. Сведения же, сообщаемые о прор. Аввакуме, частью
зависят от этого апокрифического рассказа, частью основываются на
произвольных догадках и, вообще, маловероятны. Таково, напр., мнение
раввинов, видевших в Аввакуме сына благочестивой Сонамитянки, услышавшей
от пророка Елисея обещание, что она через год будет обнимать - евр.
Хобекет сына (4 Цар IV:16); против этого мнения говорит его
хронологическая несообразность: время жизни пророка Елисея - конец Х и
начало IX века до Р. X. не подходит ко времени пророка Аввакума -
писателя книги, так как, по заключающимся в ней данным, она написана
значительно позже, именно в VII-м веке до Р. X. ; притом и
предполагаемая связь данного предсказания с именем Хабакук - совершенно
произвольная догадка. О происхождении пророка существуют два различных
предания. По одному - у псевдо-Епифания и псевдо-Дорофея и в наших
Четьих Минеях (под 2 декабря), пророк Аввакум происходил из колена
Симеонова и был сыном некоего Асафата, из селения Вифхозир. По другому,
нашедшему отражение в одном кодексе (Cod. Chisianus) надписания
греческого апокрифа о Виле и драконе и защищаемому некоторыми новыми
исследователями (особенно Деличем), пророк был из колена Левиина,
подобно Иеремии и Иезекиилю. Основанием этого последнего мнения служит
упоминание в Авв III о "своих струнных орудиях" (бегинотав) музыкальных
в храме, но решительного доказательства Левитского происхождения пророка
здесь нельзя видеть, так как и царь Езекия - не левит, в благодарность
за свое исцеление выражает намерение во все дни своей жизни восхвалять
Иегову со звуками струнных музыкальных инструментов негинот (Ис
XXXVIII:20). Напротив, неупоминание в самой книге пророка о его
левитском происхождении, - тогда как о принадлежности пророков Иеремии и
Иезекииля к священническому роду прямо сказано в их книгах (Иер I:1; Иез
I:3), - может возбуждать серьезное сомнение в исторической верности
мнения о принадлежности пророка Аввакума к колену Левиину. Синагогальные
и христианские предания основательно обследованы и критически освещены в
книге Делича, De Habacuci propheta, vita alque aetate, adiecta ditriba
de Pseudodorotheo et Pseudoepiphanio. Leipzig. 1843.
При такой скудости сведений о жизни и деятельности пророка Аввакума
довольно бесспорными, однако, остаются обычно принимаемые в трудах о
книге прор. Аввакума положения: 1) что служение пророческое он проходил
в царстве Иудейском, что доказывается полным отсутствием в его книге
всякого намека на десятиколенное царство; 2) что помещение его книги в
каноне после книги пророка Наума и пред книгою пророка Софонии указывает
время деятельности Аввакума - между второю половиною царствования
Манассии, около половины VII века, когда действовал пророк Наум, и
началом царствования Иосии, когда начал свою пророческую деятельность
Софония (Соф I:1). В частнейшем определении времени пророческого
служения Аввакума мнения исследователей расходятся, так как, по
замечанию еще блаженного Августина, три пророка из числа малых, Авдий,
Наум и Аввакум сами не говорят о времени своего пророчества, не
указывается, когда они пророчествовали и в хрониках Евсевия и Иеронима (De
Civit. Del, Lib. XVIII, cap. XXXI, русск. пер. ч. VI, Киев 1887:, с.
49-50). Но очевидно, что с православно-церковной точки зрения
неприемлемо мнение, считающее Аввакума современником вавилонского плена:
мнение это явно грешит рационалистическим неверием в историческую
достоверность пророческих предсказаний будущего. (Подобное мнение о
времени жизни пророка Аввакума, - конечно, без этих рационалистических
предпосылок, - высказал и блаж. Иероним, с. 132). В самой книге есть
данные, позволяющие относить ее написание к половине VII в. до Р. X., ок.
650 года. Пророк от имени Божия угрожает, гл. I, ст. 5-6, своим
современникам, Иудеям, за их нечестие, ст. 3-4, неожиданным и
изумительным бедствием - нашествием невиданного ими дотоле народа
Халдеев. Бедствие это еще не наступило, пророк лишь предвидит его
приближение (III:2, 16); Иерусалим и храм еще существуют (II:20), и в
храме надлежащим образом отправляется богослужение (III:1-19), хотя в
общественной жизни царит бесправие и всякого рода нечестие (I:2-4);
богопоставленная царская власть тоже существует (III:13). Указанные
здесь внешние и внутренние признаки одинаково подходят ко второй
половине царствования Манассии, по возвращении его из пленения
Вавилонского (2 Пар XXXIII:11). В самом деле, предсказание о событии
нашествия Халдеев необходимо отнести ранее самого нашествия их, имевшего
место в 4-й год царствования Иоакима (4 Цар XXIV:1 сл. ), т. е. по
вероятнейшему вычисление ок. 604-600 гг. до Р. X. (см. Толк. Библ. т. II,
с. 57:5), необходимо отодвинуть назад на несколько десятилетий, если
самое предсказание об этом современникам пророка представлялось
невероятным гл. I, ст. 5. Конечно, о халдеях иудеи слышали и ранее
предполагаемого нами времени (см. Ис XXXIX; XXIII:13; Мих IV:10), но в
данном случае замечательно почти буквальное сходство между словами
пророка о нашествии Халдеев I:5 с выражением священного писателя 4 Цар
XXI:10-12 об угрозах иудеям времени Манассии, изреченных не названными
по имени пророками (см. Толк. Библия, т. II, с. 529). К числу этих
пророков, по всем вероятиям, должно отнести и пророка Аввакума. Черты
внутренней иудейской жизни - именно: нормальное отправление
богослужения, а с другой бесправье в общественной жизни, вполне отвечают
общему характеру второй половины царствования Манассии, когда с одной
стороны было восстановлено богослужение Иегове в Иерусалимском храме (2
Пар XXXIII:15-10), после осквернения его идолослужением в первую
половину Манассиина царствования (4 Цар XXI:2 сл. ), с другой же
стороны, насилий и притеснений покаявшийся Манассия не мог искоренить в
народе (ср. 2 Пар XXXIII:17). Пережил ли пророк Аввакум разрушение
Иерусалима, достоверно неизвестно, хотя у псевдо-Епифания есть известие
о том. что пророк Аввакум не только пережил падение Иудейского царства,
но и умер всего за два года до возвращения иудеев из плена. (См. у проф.
М. А. Голубева, с. 685-695). Могилу пророка во времена Евсевия
показывали при Киле в Палестине, в Иудином колене, близ Елевферополя.
Память Св. Пророка в Православной Церкви празднуется 2 декабря.
Из сказанного доселе видно, что, по своему содержанию, "пророчество
Аввакума направлено против Вавилона и Навуходоносора, царя халдейского;
так что, подобно тому, как прежде Наум, за которым следует Аввакум, имел
пророчество против Ниневии и ассириян, которые победили десять колен,
называвшихся Израилем, Аввакум получает пророчество против Вавилона и
Навуходоносора, которыми подвергнуты погрому Иуда, Иерусалим и Храм"
(блаж. Иероним, с. 132). Вместе с тем, внимание пророка, как,
несомненно, и благочестивых иудеев его времени, занято мыслью о
внутренних нестроениях религиозно-общественной жизни своего отечества и
преимущественно о главном зле времени - о преобладании силы над правом,
о нечестии судей, о совершенном разорении положительного закона и
падении самого чувства законности (II:2-4). Это было предметом
горестного недоумения и тяжелой скорби всей современной пророку Аввакуму
общины, и мысли, настроения последней он дерзновенно выразил в своей
"жалобе" Иегове. Эта сторона пророческого воззрения Аввакума с
достаточною выпуклостью отмечается в церковной службе пророку (Минея,
мес. декабрь, 2 день). Здесь, между прочим, читаем: "Аввакум чудный,
зарю Духа прием, бысть весь Божествен, и судей нечестие, и суд
неправедный зря негодует, нрава показуя правость Христа и Владыки,
боголюбезно и теплою мыслию яко утесняем разгорается" (Стихира на
"Господи воззвах", 1-я); и еще: "Доколе, Господи, пророк глаголет,
возопию к Тебе, и не услышиши; вскую же показал ми еси судей нечестие?"
(Канона песнь 1-я, троп. 2-й); "Всяку добродетель содержал еси, всяку же
злобу от ума возненавидел еси, и праведно беззаконнующих возгнушался еси
всеблаженне" (песнь 2-я, троп. 2-й). Как пророк, как богопоставленный
"страж" народа (II:1; ср. Ис LII:8; LVI:10; Иер VI:17;Иез III:17;
XXXIII:2, 6, 7), Аввакум более других ревновал о святости попранного
закона Божия и, подобно многим богопросвещенным мужам Ветхого Завета
(ср. Иов ХXI:6-9; Пс LХХ:2-3; Иер XII:12) особенно задавался вопросом,
"почему люди дерзкие благоуспешнее в делах людей благонравных, и почему
наказание не преследует беззаконных по стопам их" (блаж. Федорит,
Толкование на книгу пророка Аввакума, рус. перев., изд. 2-е, Сергиев
Посад, 1907:, с. 22). Впрочем, "не сам пророк, как предполагали
некоторые, страдал сомнением, но вводит он вопросы других, и предлагает
учение о том, чего они доискиваются... Что не собственные помыслы
предложил он нам, но, уготовляя предохранительное врачевство негодующим,
представил пророчество в виде недоумения и решения на оное, об этом
свидетельствует самое начало пророчества" (он же, с. 21-22). Особенную
силу и остроту этим недоумениям придавало то, что Халдеи, избранные
Богом для наказания Иудеев и других народов, были сами нечестивее
иудеев, превозносились собственною силою, поставляя ее вместо Бога, и
совершались ничем не обуздываемые злодейства (I:9-16). При таких
обстоятельствах вопрос об отношении промысла Божия к проявлениям злой
человеческой воли возникал с особенною силою. Потому-то вся первая глава
книги прор. Аввакума имеет вид или форму полных недоумения жалоб и
сетований пророка по поводу непостижимого долготерпения Божия в
отношении угнетателей народа Божия (с. 9-16). В главе второй дается
Божественный ответ на воздыхания пророка и народа; сущность этого ответа
составляет мысль что "душа надменная не успокоится, а праведный своею
верою жив будет" (ст. 4), откуда следует и неизбежность ожидающей
Халдеев гибели по суду Божию (II:8-13, 14-17:), чем вместе будет
обеспечено последующее спасение Израиля (ср. ст. 20). Полученные
пророком Божественные угрозы и обетования приводят его в возвышенное
вдохновенное настроение, которое разрешается дивною "молитвою" или
молитвенно-хвалебною песнью, изображающею величественнейшее явление
Иеговы в мир для суда над врагами Его Царства и для спасения Своих
избранных во главе с помазанником Своим. Таково содержание третьей и
последней главы книги пророка Аввакума.
Отсюда видно, что, при своем небольшом объеме, книга пророка Аввакума
имеет весьма важное - как историческое, так и вероучительное значение.
Как книга пророка Наума отражает заключение ассирийского периода в
истории библейского Израиля, так книга пророка Аввакума отмечает начало
халдейского влияния в этой истории. Затем изображение Богоявления в гл.
III, опирающееся на древне-библейское изображение Синайского
Законодательства (Втор XXXIII:9 и др. ), весьма характерно для
допленного пророческого воззрения, между тем после плена вавилонского
откровения Божии пророкам имели уже другую форму - апокалипсисов. Но
гораздо важнее внутренняя, идейная сторона книги. Здесь с великою
ясностью выражены важнейшие мысли ветхозаветного библейского богословия
и ветхозаветного учения о Царстве Божием и о грядущем спасении во
Христе. Весьма выразительно, прежде всего, поставлен и определенно решен
уже упомянутый вопрос об отношении мироправящего Промысла Божия к
отношениям человеческой жизни вообще и в частности с проявлением в этих
отношениях злой человеческой воли. Пророк свидетельствует, что
властительству Иеговы подчинены и великие мировые языческие державы, что
их Он выдвигает на суд над другими народами, а затем, когда они не
признают его мироправящей силы и обожествят собственные силы (I:5-7:
след. ; II:16), они сами делаются предметом суда и наказания Божия
(II:5-8, 10-13 и др. ), следовательно, никакая богоборная сила не может
устоять. С великою определенностью указаны, затем, положительные
внутренние свойства членов ветхозаветного Царства Божия: их твердая,
чуждая колебания, вера и верность Богу (II:4), их терпение, смирение и
благодушие в скорбях (III:16), их всецелая преданность Богу с ликованием
о дарованном Им спасении (III:18). Особенно замечательно возвышенное
этическое воззрение пророка на нравственную природу Иеговы "Святого
Израилева" (I:12), Господа Саваофа (II:13): "чистым очам Твоим (Иегова)
несвойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснения ты не
можешь" (I:13). С столь возвышенными учениями пророк как бы выступает за
грань Ветхого Завета и духом вступает в область уже Нового Завета. И
православная Церковь усматривает в книге пророка Аввакума особенно ясное
пророчество о грядущем Христе Спасителе, в службе пророку читаем, напр.
: "На Божественной стоя стражи, честный Аввакум слышаше таинство к нам
Твоего пришествия, Христе, неизреченное: и проповедание твое,
пророчествует явственнейше, провидя и апостолы премудрые якоже кони,
язык многоплеменных, возмущающия море" (стих. на Госп. воззв. 2-я).
"Проповедав Господа славы, и сего прорек пришествие от Святыя Девы
проявленно бывшее, и показанное видя, веселися Аввакуме блаженне" (Кан.
п. 9, тр. 2). Начальные слова второй главы книги "на страже моей"...
послужили основанием ирмоса 4-ой песни пасхального канона ("На
Божественной же Богоглаголивый Аввакум да станет с нами"...) Особенно же
третья глава книги, назначенная пророком для пения во храме, и уже в
Ветхом Завете, несомненно, имевшая богослужебное употребление, оказала
сильное влияние на построение церковных песен, именно четвертой песни
канона, и многие слова и выражения пророка из этой (III) главы постоянно
слышатся в церковных ирмосах: "Господи, услышах слух Твой и убояхся...",
"Из горы приосененные чащи пришел еси...", "Покрыла есть небеса
добродетель Твоя, Христе" и мн. др. Не без значения, поэтому, замечание
одного комментатора (Клейнерта), что после Исаии самым могучим
евангелистом среди пророков был Аввакум.
Однако это отнюдь не дает основания относить происхождение книги к
позднейшему времени и дробить ее на части разновременного написания (как
делают, напр., Розенмюллер, Марти и др. ). Помимо сказанного выше об
исторической ситуации, происхождение книги пророка вскоре после книги
пророка Наума, вообще не позже половины VII в. до Р. X.
свидетельствуется всеми признанною чистотою и правильностью языка книги
и формою речи, благодаря которой она ближе подходит к древней
пророческой эпохе, наприм., времени прор. Исаии, чем к близкой к плену.
Совершенно справедливо замечание Делича: "Если всех пророков по
выступающим в них чертам мы разделим на два рода, на пророков школы
Исаии и на пророков школы Иеремии: то Аввакум, очевидно, принадлежит еще
к древнейшей - школе Исаии. Форма языка его постоянно классическая,
исполненная редких, отчасти ему одному свойственных, слов и оборотов;
его взгляд и изложение носит отпечаток самостоятельной силы и
современной красоты. Несмотря на сильное стремление и высокий полет его
мыслей, пророческая книга его представляет тонко разграниченное,
искусно-округленное целое, нигде (из других книг Библии) не оказывается
так хорошо проведенною форма взаимной беседы между Богом и пророком,
нигде не сплавлена так тесно речь пророческая с речью лирическою (даже
до построения строф, гл. II, и до музыкальности, гл. III). В содержании
и форме он, подобно Исаии, относительно гораздо более независим от своих
предшественников, чем другие пророки: во всем отражается еще время
высшего процветания пророчества, время, когда на место священной лирики,
в какой дотоле высказывалась религиозная тень церкви, выступала, при
посредстве могущественнейшего действия Божия, поэзия пророческая с ее
трубным голосом, чтобы исчезавшее сознание вновь возбудить в духовно
умиравшей церкви, так что, если бы время пророческой деятельности
пророка следовало бы определять единственно из формы его пророчества, то
мы чувствовали бы себя вынужденными отнести его к Езекии или, по крайней
мере, к Манассии" (Цит. соч. s. XII-XIII, см. у проф. Голубева, с. 689,
примеч. ). И по признанию другого исследователя, книга пророка Аввакума
"принадлежит отдельными лирическими частями к значительнейшим
произведениям библейской литературы. Форма и содержание находятся всегда
у Хавакука в самой чистой гармонии. Жалоба и утешение, страдание и
радость дополняют друг друга; с пламенной фантазией соединены прекрасное
чувство меры, невозмутимая ясность, и, таким образом можно сказать, что
от этих речей веет греческой красотой, которая особенно сильна в молитве
пророка гл. III" (Густав Карпелес. История Еврейской литературы. Перев.
под ред. А. Я. Гаркави. Т. I (Спб. 1896), с. 104).
Из немецких комментариев и исследований о книге пророка Аввакума можно
назвать (кроме уже упомянутого труда Делича). 1) Cumpach, Der Prophet
Habakuk. Brixen. 187:0. Кроме того, в сериях: a) Lange Bibelwerk. Th.
XIX, U. Kleinert (Bielef и Leiсz, 1868 (ss. 126-157: и b) К. Marti, Das
Dodecapropheton. Tubingen. 1904, ss. 326-356.
Из раввинских комментариев наиболее замечательны: В. Aearbanel, Comment
air le livre, de Habakkuk, ed. 5. Munk. Paris. 1843.
На русском языке - более или менее краткие замечания о книге пророка
Аввакума в руководствах Орды, Смарагдова, митр. Арсения Хергозерского,
проф. А. А. Олесницкого, Спасского. Обширный и серьезный
исагогико-экзегетический труд (уже упомянутый нами выше) принадлежит
покойному профессору Спб. Дух. Академии М. А. Голубеву: "Книга пророка
Аввакума" в Христ. Чтен. 1867: г. т. II, с. 681-7:43, 861-919.
